СМЕЩЕНИЕ

Антон Гринблат. СМЕЩЕНИЕ. Эклектический фэнтэзийный рассказ

Опустившись на колени, Дедушка чертил что-то палочкой на песке. Он не верил в сказки… Но нельзя сказать, чтобы не верил совсем или не верил так, как не верят другие. Можно сказать, что не в его правилах было ждать откуда-то чуда — он считал чудеса делом техники, считал, что как-то надо делать их самому. Жил Дедушка на краю деревни, в домике с каменным низом и деревянным верхом. Крыша домика была слегка опалена, но огнедышащие змеи были здесь совершенно ни при чем. Дочь и внучка его жили в городе и навещали Дедушку редко, много дел у городских, все им некогда да некогда. К тому же, неловко чувствовали они себя в странноватом Дедушкином жилище в компании своего не совсем обычного родителя. Дедушка хорошо знал великое множество сказок, русских и не только, но порадовать ими подросшую внучку последнее время получалось все труднее и труднее.

Дедушка с трудом поднялся с колен, посмотрел на начерченный им символ, на небо, на землю, тяжело вздохнул и отправился в свое скромное жилище.

Дом Дедушки был обставлен вполне обыкновенно. Но это только на первый взгляд. На самом деле, с каждой минутой пребывания в доме, начинаешь одну за другой замечать труднообъяснимые вещи. В некоторые углы дома не проникал свет. Ни шторы, ни ширмы, ни стены — ничто не мешало свету попадать в эти углы. Но там стоял сумрак в любое время суток. Еще одной странностью было то, что у Дедушки было несколько коробок с игрушками. Как у ребенка. Может, это и немудрено для того, у кого есть дочь и внучка, тем более, это были в основном куклы. Старые, обветшалые куклы, одни уже одноглазые, другие без волос, третьи с облупившимся покрытием. Дедушка всегда строго говорил своей дочери, а потом и внучке, чтобы они НИКОГДА не клали кукол после игры в коробки вверх ногами или вниз лицом, не заваливали их другими игрушками и, играя с переодеваниями, одевали кукол до конца.

Странным могло показаться также и то, что в доме Дедушки вообще не было зеркал. В обычном понимании этого слова. Единственным зеркалом служил гладко отшлифованный с обеих сторон овальный лист из какого-то металла, похожего на серебро, закрепленный в постаменте из черного камня. Лист можно было переворачивать в его постаменте и смотреть на свое отражение в любой из его сторон, хотя и в этом отражении тоже было что-то не так. И, несмотря на всю внушительность постамента, эту загадочную вещь можно было обнаружить в любом месте дома, чаще в ванной, где, в общем-то, и подобает быть зеркалу. Дедушка ухаживал за своей бородой чаще без зеркала, внимательно слушая щелканье и скрип ножниц, пытаясь отличить их от скрипа половиц. Дедушка, хоть и жил один, по старой памяти, а может и по привычке, все равно запирался в ванной, чтобы привести себя в порядок. И, как только закрывалась дверь, половицы начинали почти незаметно скрипеть, но Дедушка был не из тех, кто обошел бы это своим вниманием.

И вот, в один из туманных вечеров, когда молчат сверчки, стаи ворон тихо, без галдежа, летят на ночлег, а из-за горизонта крадучись, как вор, выплывает огромная красная полная луна, Дедушка сосредоточил всю свою мудрость и все свои знания, чтобы пролить хоть каплю свет на тайну подселенца. Именно так он назвал для себя того, кто скрипит половицами, в доме Дедушки. В сверхъестественности подселенца Дедушка себе сомневаться не позволял. Сам с собой рассуждая и даже споря о технике всего сверхъестественного, Дедушка так увлекся, что с удивлением заметил, как, не выходя из дома, вдруг оказался на песчаном берегу реки, что несла свои темные воды в ста шагах от края деревни, где стоял его дом. Оглядевшись по сторонам и поняв, что находится он не только в знакомом, а еще и в одном из своих любимых мест, Дедушка пришел в себя, опустился на колени, подобрал небольшую палочку и начал чертить ею на песке замысловатую фигуру, рассеченную надвое неким подобием зигзага, нанося на одну половину штрихи, на другую — точки.

Дедушка всегда так делал, когда напряженно о чем-то думал. Может быть, для того, чтобы сосредоточиться, достигнуть предельной остроты ума и мудрости. В лунном свете начерченный Дедушкой символ вообще не был похож на следы палочки на песке. Это было что-то ажурное, легкое, летящее и в то же время тяжелое и мрачное. Дедушка склонил голову набок, автоматически пририсовал еще несколько штрихов и глубоко задумался, не отрывая взгляда от символа. Подул ветер, и символ на песке слегка смазался и блеснул в лунном свете, став немного похожим на ухо человека. Дедушка понял. И прислушался. Ветер странно свистел и шипел в ветвях сухого куста за спиной Дедушки: это больше было похоже на громкий шепот, чем на свист ветра: «апш-нахь-я — апщщ-нахья — апщщщщеная». «Обиженная?» — произнес Дедушка вслух. И, как бы в подтверждение его слов, ветер дунул в обратную сторону, сделав начерченный Дедушкой символ прежним, и совсем стих. Обиженная… Дедушка с трудом поднялся с колен, посмотрел на начерченный им символ, на небо, на землю, тяжело вздохнул и отправился домой.

Дома Дедушка решил, что утро вечера мудренее и лёг на свою кровать, которую он специально передвинул в угол с самым густым сумраком. Здесь, невзирая на свою странную природу, сумрак служил обычным балдахином. Дедушка закрыл глаза и попытался уснуть, но это не получалось. Странные мысли охватывали весь разум, заставляя его напряженно работать. Обиженная… Подселенец был явно женского пола. Самоперемещение (Дедушка не любил слово «телепортация»)… Сегодня Дедушке это удалось, но пока получилось переместить себя только на берег реки. Понять песнь ветра этой ночью с первой попытки… Дедушку начала охватывать гордость. В этих приятных мыслях он уснул. Ему снились величественные башни с высокими сводчатыми потолками, таинственные люди в красивых плащах с длинными седыми бородами и посохами, читающие огромные старые книги. И снова, как и каждую ночь, снился охваченный голубоватым сиянием шар, размером с самого Дедушку. Все образы сновидения померкли. Остались только пустота и светящийся шар, медленно, но неуклонно, надвигающийся прямо на Дедушку.

Чувство страха и безысходности, невозможность куда-либо бежать и вообще двигаться под действием голубого светящегося шара могли бы сломить кого угодно, но только не Дедушку. Конечно, Дедушка не был шаманом и не владел (или почти не владел) искусством управляемого сновидения, но справился с шаром и на этот раз. Распылил его взглядом. И проснулся ни капли не напуганным и довольным собой. Сны со страшным шаром начали преследовать Дедушку с тех пор, как он, в попытках познать технику чудес, случайно уничтожил свое имя. Все знали, что он дедушка, у которого есть внучка, но перестали знать, как его зовут. Документы тоже.

И тогда он решил, пусть все зовут его Дедушка. Пока он не вернет.… Нет, пока он не захочет вернуть свое истинное имя. Конечно, страшный шар из сновидений был серьезной причиной, чтобы придумать способ вернуть себе имя, но побеждать его каждый раз пока было проще. Дедушка протер глаза, поправил бороду, встал с кровати, вышел из сумрака и увидел, что за окном стоит серое туманное утро.

Обиженная… Слово, сказанное ветром, не выходило из головы у Дедушки. Он не знал, с чего начать. Ему очень хотелось вступить в контакт с подселенцем и по возможности помочь ему, точнее ей. Но как? Дедушка пошел в ванную комнату, громко закрыл за собой дверь и стал ждать знакомого скрипа половиц. Минута… Две… Три… Десять… И вот, пол легонько заскрипел. Дедушка давно убедился на опыте, что если он сейчас выйдет из ванной через дверь, подселенца он не увидит. Может быть, попробовать самоперемещение? Дедушка сосредоточил весь свой разум на месте, где скрипел пол, зажмурил глаза, с усилием сцепил пальцы рук… И исчез из ванной! В тот же миг он появился именно там, где хотел быть. Получилось! Когда пелена перед глазами рассеялась, Дедушка увидел страшную картину: шаткой походкой, волоча одну ногу и словно что-то ища руками наощупь, по комнате ходила кукла с оторванной головой. Обиженная…

Дедушка хорошо знал эту куклу — она была одним из старейших образцов в его коллекции. И чем и кем она была обижена — тоже сразу догадался. Он позвал куклу по имени, и та пошла в его сторону. Дедушке стало немного не по себе — в этой кукле не было никаких механизмов, но она ходила и даже отзывалась на голос. В сверхъестественности подселенца Дедушка себе сомневаться не позволял. Кукла двигалась прямо на него, неотвратимо, будто страшный шар из сновидений. Сумрак в углах жилища старика стал пугающе сгущаться. Дедушка поборол страх и поднял с пола свою палку. Не костыль. Посох. Но обороняться не пришлось, кукла остановилась в одном шаге от Дедушки, показала рукой сначала на то место, где была голова, потом на Дедушку и упала на пол, как обычная игрушка. Сгустки сумрака вернули свой привычный вид. В доме посветлело, солнечные лучи, прорезав туман, залили дом своим золотом через помутневшие от времени стекла окон. Дедушка, опершись на посох, присел на табуретку, пришел в себя и задумался о последнем жесте Обиженной.

Трудно было понять этот жест неправильно. Дедушка понял, что кукла хочет, чтобы он вернул ей голову. Непростая задача. Дедушка поднял безголовую куклу с пола, аккуратно положил её на стол и пошел рыться в коробках со старым хламом. Почти целый день ушел на поиски, но вот оторванная голова была найдена. Клей, нитки и иголки, вата, разноцветная липкая лента и множество других полезных вещей были приведены в полную боевую готовность. Дедушка старательно и аккуратно приделывал кукле оторванную голову. Он был уверен, что обиженная кукла хотела от него именно этого, и старался так, что до боли прикусывал себе язык. К полуночи работа была закончена. Кукла не стала выглядеть, как новенькая — все следы ремонта были видны и совсем её не украшали. Дедушка тяжело вздохнул, оставил куклу на столе, тяжело поднялся и пошел спать. Однако ему не удалось открыть дверь спальни, будто её удерживала какая-то неведомая сила. Дедушка обернулся и увидел подтверждение своих догадок.

Кукла, снова живая, стояла на столе, держа в одной руке небольшой клочок бумаги, который прежде явно был скатан в рулон. Другой рукой кукла делала жесты, призывающие Дедушку к прочтению. Дедушка подошел поближе и увидел массу причудливых букв, складывающихся в единый символ. Но были ли эти буквы незнакомыми? Нет, Дедушка все без труда прочитал вслух. Слова звучали загадочно, но как-то знакомо. Вокруг куклы появилось и исчезло голубоватое свечение, и её голова безо всяких швов и огрехов срослась с туловищем, ноги снова стали одинаковой длины, платье посвежело. Кукла сделала еще одно манящее движение, спрыгнула со стола и повела Дедушку к его странному зеркалу. Края зеркала сияли, в нем вместо отражений был виден зал со сводчатым потолком, где сидели таинственные люди в красивых плащах с длинными седыми бородами и читали огромные старые книги. Кукла, теперь больше похожая на маленькую девочку, произнесла торжественным голосом: “Ваша миссия в этом смещенном мире выполнена. Добро пожаловать назад, Эльминстер”. Великий маг взял посох и шагнул в портал.

***

Эльминстеру, так некстати оказавшемуся в библиотеке, сейчас было совершенно не до чтения сложных книг по магическим дисциплинам. Измотанный, измученный миром Смещения, он в бессилии опустился на кресло. Магу предстоял сложный и неприятный поход с отчетом в Башню Архимага, расположенную, как это часто бывает, на суровом отшибе, далеко от прелестей цивилизации.

Мысли в голове сбились в одну бесформенную кучу, о применении магических способностей не могло быть и речи. «Усталость» — назойливо вертелось в голове. Усталость. Хуже всяких заклятий подчинения, очарования, доминирования, она овладевает не только умом, но и всеми физическими и эфирными телами жертвы. "Мне нужен глоток хорошего эля и место для ночлега" — думалось Эльминстеру в полудреме. Библиотека не могла предоставить ни того, ни другого. Придется пробираться к таверне. Идти недалеко, но путь заболоченный и небезопасный.

Эльминстер тяжело поднялся с кресла и, опираясь на посох, побрел по читальному залу. Зал был богато обустроен столами с сияющими магическими кристаллами, которые заменяли здесь свечи, огромными, уходящими под самый потолок, книжными стеллажами из прочного дерева, удобными креслами и стульями для чтения. Был даже уголок с подвесными мишенями для упражнений с дистанционными заклинаниями. Всё это сейчас слабо интересовало Эльминстера — он просто шел к выходу из библиотеки. И вдруг увидел маленький флакончик, валявшийся на полу прямо у выхода, и поднял его. Знание мага позволило быстро определить, что это зелье огненного дыхания. Подумав, что такая вещь может пригодиться, маг сунул флакон в свой заплечный мешок. С трудом открыв тяжелую резную дверь библиотеки, Эльминстер шагнул за порог в распростертые объятия коварной ночи, во много раз более опасной, чем тихие ночи мира Смещения…

Конечно, пение цикад и сияние звезд могли бы и создать романтическое настроение, но вьющиеся змеи болотного тумана в слабом свете Селуны не предвещали ничего хорошего. На посту погонщика было пусто, да и вряд ли он повез бы кого-нибудь на такое небольшое расстояние. Так что до таверны придется добираться пешком. Усталый маг крепко сжал посох, тяжело вздохнул и отправился в путь. Ночной шум болотных жителей, свист ветра в камышах и всплески загустевшей воды слились в одну леденящую душу, мрачную атональную симфонию. Усталость ни капельки не притупляла чувства ужаса, а наоборот, лишь усиливала его. Зная, что страх не приносит магам никакой пользы, Эльминстер старался бороться с ним изо всех оставшихся сил. Очень хотелось ускорить шаг, но это означало привлечь к себе лишнее внимание жителей болота, среди которых вполне могли оказаться опасные твари. Мудрость мага диктовала свои правила, страх — свои. И, в конце концов, мудрость сдалась. Эльминстеру захотелось мгновенно покинуть болото и оказаться в таверне… Заклинанием! Но попытка переместить себя магическим путем сорвалась из-за усталости. И тогда волшебник ускорил шаг, почти побежал. Напрасно.

Из зарослей тростника, сопя, пыхтя и сверкая жёлтыми глазами, на тропинку выскочил болотный тролль и решительно двинулся к магу. Не нужно было обладать интеллектом волшебника, чтобы определить намерения тролля. В бою против тролля у усталого мага шансов мало, но Эльминстер никогда не сдавался без боя. Маг крепко сжал посох двумя руками и приготовился к схватке. Удар лапы тролля сильный, но не быстрый — из-за тучности и неуклюжести монстра. Эльминстер это знал, поэтому, невзирая на усталость, заблокировал посохом первый удар. Тролль разозлился, зарычал, размахнулся другой лапой, но и этот удар был отведен прочным деревом посоха. Это заставило тролля пошатнуться, и Эльминстер, не теряя времени, нанес удар посохом под нижнюю челюсть тролля, и тут же отскочил в сторону, уворачиваясь от очередного удара противника, но пропустил его. Удар был достаточно сильным, чтобы опрокинуть мага на землю. Тролль издал радостный рык. Не теряя времени, маг спешно поднялся с земли, опираясь на посох, перекатом увернувшись от очередного удара. И тут, бесшумно, подобно тени, из-за камышей за спиной тролля, выскользнула загадочная фигура в облегающих одеждах с капюшоном, скрывающим лицо.

Обнажив пару сияющих коротких клинков, загадочный союзник наносил троллю разящие удары один за другим, легко избегая всех попыток болотного чудовища атаковать его. По телосложению неожиданный спаситель был то ли эльфом, то ли человеком женского пола — из-за быстрых и резких движений и ночной темноты это было трудно определить. Но какая техника! Какая юркость! Все тело волшебника гудело от боли, но воля к победе и новая надежда сломили эту боль. Эльминстер гневно схватил посох и присоединился к бою. Еще несколько успешных атак, и монстр потерял Силу и рухнул на землю. Тролль лежал неподвижно и злобно рычал, набирая Силу для новой атаки. Загадочный союзник — теперь в нем можно было узнать изящную молодую женщину, не эльфа, — спрятал клинки в ножны и как будто чего-то ждал от мага. Молча. «Чтобы повергнуть тролля, сбитого с ног, используйте огонь или кислоту» — крутилась в голове Эльминстера цитата из какой-то простенькой книжечки по магическим дисциплинам. Вот и пригодилось найденное в библиотеке зелье. Маг протянул руку к заплечному мешку и вынул оттуда флакон. Глоток! Выдох! И тролль, охваченный пламенем, издал последний сдавленный рык, чтобы замолчать навсегда.

Загадочная союзница молча повернулась в сторону таверны, до которой оставалась пара сотен шагов, жестом показала Эльминстеру, чтобы он следовал за ней, и вскоре они оказались у закрытой дубовой двери с вырезом, из-за которой доносилась задорная музыка, и вкусно пахло элем и барбекю. Маг постучал посохом в дверь, и через полминуты, улыбаясь во весь рот, беспрестанно болтая обо всем на свете, и даже немного приплясывая, трактирщик вел усталых и побитых, но все-таки новых и интересных гостей за свободный столик. Команда бардов, нанятая таверной для развлечения посетителей, старалась на славу. Задорная мелодия, которую они играли, радовала слух удивительным сочетанием гармоничности и легкого диссонанса. Маг и его проворная спутница сели за свежеубранный столик, и волшебник заказал себе и даме по большой кружке эля и хорошей порции шашлыка из круглоголовой форели. Эльминстер не любил называть её “тупорылой форелью”, он считал, что это оскорбляет такую вкусную рыбу с такой великолепной костью, которую эстеты с Севера даже используют в искусстве. Маг оторвал взгляд от меню и посмотрел на свою спутницу. Она скинула капюшон, открыв лицо, и мило улыбнулась..

У Эльминстера ёкнуло сердце. Нарнра Шалас! Гордо подняв голову и, по-прежнему, мило улыбаясь, перед ним сидела его собственная дочь. Хорошо вооруженная, великолепно обученная искусствам боя и скрытности, только что спасшая жизнь потерявшему надежду отцу, она была совсем не похожа на свою проекцию в мире Смещения. Маг собрался с силами, пытаясь вернуть себе дар речи… Тем временем трактирщик принёс заказанное и спешно покинул их. Нарнра весело расхохоталась и подняла кружку эля над головой:

— За встречу, папа!

Маг поднял и свою кружку:

— За встречу!

Немного выпив и плотно закусив, Эльминстер и Нарнра заказали трактирщику комнату на сутки. Нужно было как следует отдохнуть и спланировать поход в Башню Архимага. Заперев дверь, маг и его дочь улеглись на неуютные койки таверны. И тут Эльминстер задал дочери вопрос о внучке, проекция которой в Смещении была ему знакома, а в собственном мире — нет. Нарнра улыбнулась.

— Пап, тот мир смещён. Смещён и по времени. Понимаешь?

— Хм! Значит, будет?

— Будет.

И, усталые, но довольные, они уснули.

Магу снова снился кошмарный сон, будто стоит он на узенькой доске, выставленной над бездной, и на него неотвратимо надвигается сияющий ужасом голубоватый шар, стремясь столкнуть вниз и перекрывая путь назад с этой шаткой опоры. Волшебник знал, как это «чудо» проникло в его сновидения, и попробовал воспользоваться тем, что он теперь не был безымянным Дедушкой:

— Оставь меня, кошмарный шар, я есть Эльминстер Аумар!

Сработало. Шар уменьшился и начал отступать назад и вверх, в сторону небес. Маг быстро покинул свою сомнительную опору и облегченно вздохнул, почувствовав под ногами твердую землю. И проснулся.

Проснулся не лёжа в койке, а стоя у окна и недобро глядя на бледный лик Селуны.

— Пап, вернись в постель, не броди — сквозь сон прошептала Нарнра. Маг удовлетворенно хмыкнул, пожал плечами и последовал совету спящей дочери.

Настало утро. Оно было серым, туманным и неприятным. После вчерашнего эля, несмотря на его небольшое количество, болела голова. Голод снова дал о себе знать. Эльминстер проснулся одновременно с дочерью, оба долго глядели в потолок, не вылезая из-под потрепанных общественных одеял, но, всё же, заставили себя подняться и пошли к трактирщику за новой спасительной порцией еды и питья. Когда эта проблема была решена, Эльминстер вынул из заплечного мешка свиток, в котором не было и намека на волшебство. Это была карта местности с начерченным на ней маршрутом, обозначающим путь от магической библиотеки до Башни Архимага. Нарнра уставилась на карту взглядом, полным непонимания. Это заставило Эльминстера странно улыбнуться. Маршрут не был сплошной линией, никто, кроме магов, способных к телепортации хотя бы на короткие дистанции, неспособен был пройти по нему. Но Нарнра уже набилась (притом, вполне заслуженно и обоснованно) в приключенческий отряд к отцу, так что маршрут следовало переделать и под того, кто неспособен к дискретному самоперемещению.

Первый участок пути шел через знакомое болото, но днем оно не было настолько опасным, как ночью. Хотя ни одно болото полностью безопасным считать нельзя. Эльминстер вынул из заплечного мешка перо и флакон с каким-то странным темным зельем, окунул в него конец пера, и на карту легла красивая тонкая линия от таверны до библиотеки вдоль болотной дороги. В библиотеке Совет Старейшин портал делать запретил, ибо в магическую библиотеку вхож каждый желающий, а в Башню Архимага — нет. Опытные маги могли телепортироваться в Башню прямо из читальных залов своими силами, но Нарнра таким умением не обладала, что в-общем-то не мешало девушке-тени быть крупным специалистом своего профиля. Дальше путь шел через узкие и кривые улочки города. Нарнра сосредоточенно посмотрела на карту, взяла у отца перо и нарисовала замысловатую ломаную, проходящую от библиотеки к краю города по всем его улицам, на которых тени будут добрыми друзьями и совсем немного посторонних глаз. Эльминстер пригладил бороду рукой, посмотрел, прищурив один глаз, на набалдашник своего посоха и, одобрительно кивнув, взял у дочери перо и продолжил маршрут. За городом было небольшое поле, пользовавшееся дурной славой, поэтому фермерских хозяйств на нем не было, но изобилия травы, которой могли бы зарасти тропинки, не было тоже. Маг задумался. Он знал то, чего не хотел сообщать дочери. И нерешительно провел на карте прямую, пересекающую поле. Нарнра заметила эту нерешительность, но не стала проявлять любопытство. До поры до времени. Надо заметить, что Нарнра была девушкой с особенным, почти волшебным, любопытствомри. й, поэтому фермерских хозяйств на нем не было, но изобилия травы, кото, которое в свое время позволило почти случайно узнать, кто её отец.

За полем на карте было пустое пятно, неразведанная по известным причинам территория. Может быть, самый опасный участок пути, может быть, самый интересный. Нарнра закусила губу и заставила себя пересечь этот участок чернильным зигзагом. Следом шёл лес. Почти непроходимая чаща. Эльминстер очень надеялся на это «почти» и провел линию через лес. Последний участок пути был извилистой тропкой, поднимающейся на вершину одинокой горы, украшенной величественным сооружением — Башней Архимага. Проведя полчаса медитации перед камином, в котором пылал естественный огонь, маг и кладоискатель затоварились у трактирщика несколькими полезными вещами и отправились в путь, время от времени поглядывая на карту. На болотной дороге им встретился злой волшебник Кзар, от которого, будь он добрым, было бы также мало толку. Он разыскивал своего напарника, полурослика Монти, который пропал после того, как попал в очередную переделку, но обратиться за этим к Эльминстеру ему просто не хватило силы воли. Кзар так и остался стоять с выпученными глазами и открытым для вопроса ртом, когда наши путешественники оставили его позади. Больше на болотной дороге приключений не было, до входа в библиотеку добрались благополучно.

У дверей библиотеки Эльминстера, как и любого нормального мага, одолело желание войти туда. Времени в запасе было еще относительно много, дочь не возражала, так что Мудрец Долины Теней — Эльминстер всегда горько усмехался, когда его так называли — переступил порог дома мудрости. На месте портала от мира Смещения было обычное ростовое зеркало. Книги на полках не внушали научного трепета, напряженные учащиеся маги пожирали глазами строки текстов, что делало их страшно похожими на часы-ходики, да и друг на друга тоже. Посмотрев на книжные ряды еще раз, Эльминстер понял, что ему не хочется читать. Все как раз наоборот — хотелось что-то написать. И, так как отчет о мире Смещения для Архимага существовал в разрозненном и не очень аккуратном виде, Эльминстер взялся за написание чистовика. Отчет содержал в себе много удивительной информации о том, по меньшей мере, странном мире, в котором магу пришлось провести долгое время. О мире, в котором так легко потерять свое имя, так легко погибнуть от безопасного на вид существа. О мире, в котором магия почти совсем не работает, а тех, кто сблизился с ней, принудительно лечат. О мире, многие столетия назад покинутом эльфами, гномами, хоббитами — всеми, кроме людей. Да и люди, в душе которых есть Сила, здесь в большом дефиците. О мире, в котором целители не владеют дисциплиной исцеления, а кузнецы не могут отличить руду от пустой породы…

Эльминстер почувствовал на себе чей-то холодный взгляд. Ему давно уже казалось, что что-то не так. Он оторвался от трактата, повернулся к сидевшему поодаль Красному волшебнику и произнес почти без злобы в голосе:

— Эдвин Одессейрон! Что злой волшебник забыл в библиотеке для добропорядочных магов? Отвечай — или превращу тебя в камень!

— Аумар, ты тупая бездарная скотина! Пошёл ты в Бездну! С этими словами Эдвин исчез с пачкой книг пророчеств Алаундо Мудрого, оставив за собой в воздухе надпись знаками Силы: "Эльминстер Аумар, мы скоро встретимся в Долине теней. Вот тогда и посмотрим, кто кого".

Но Эльминстер сейчас не мог ни читать, ни писать. Он стоял, открыв рот и выпучив глаза, ошарашенный мерзостной речью Эдвина. На Нарнру это такого впечатления не произвело. Когда маг пришел в себя, она рассказала ему и о послании Эдвина, которое к тому времени уже растворилось, и о том, как в межпространственном городе Сигиле появилось загадочное неупокоенное существо — летающий говорящий череп с дурным характером, владевший странной немагической дисциплиной — "Литания проклятий". Ошарашенный потоком ругательств, маг на время лишается своей Силы. Похоже, Эдвин пообщался и поучился кое-чему у летающей черепушки. Эльминстер достал из заплечного мешка два флакона абсолютной воды, один отдал дочери, другой выпил сам, дописал последнюю пару строк трактата-отчета и пошёл к выходу. Нарнра последовала за ним.

Впереди ждал город. Толпы суетящихся, бегущих по своим делам жителей самых разных рас — от свифнеблинов до эльфов, крики торговцев в лавках, лай и мяуканье домашних животных, огромные, давящие своей серой массой здания-коробки, вороватые бродяги, кучи отходов и вонь канализации гостеприимно встретили путешественников. В прошлом одинокий мошенник, Нарнра знала, как пройти по городу без лишней самодемонстрации. Накинув капюшон, она сказала отцу, чтобы следовал за ней, и нырнула в темный узкий переулок. Маг использовал свою гениальность, чтобы видеть украшенную линиями маршрута карту, не вынимая её из заплечного мешка — он запомнил свиток до мельчайших подробностей так, как обычно маги учат заклинания. Вспомнив образ карты, он увидел, что Нарнра не совсем следует начерченной ею линии, но молча последовал за ней. Пройдя несколько таких переулков, путешественники наткнулись на группу бандитов, отправляющихся на разбой. После недолгого диалога, как нетрудно догадаться, завязалась драка. Двое против восьмерых. Нарнра и Эльминстер встали спинами друг к другу и приготовились держать оборону. Маг, уворачиваясь от ударов противника, сумел прочитать заклинание «Путы». Прямо из мостовой, как будто из плодородной почвы, полезли магические, ветви богатые шипами и крючками, пятеро разбойников было обездвижено. Тем временем Нарнра привычным движением обнажила свои зачарованные клинки, носящие гордое имя «Зубы дракона», и атаковала остальных разбойников. Нарнра не была крепким и сильным воином. Она просто знала, КУДА лучше всего наносить удар, а её великолепная ловкость позволяла ей обходиться без лат и щитов. Не пропустив ни одного удара врага, девушка быстро отправила всех троих к небесным разбойникам, но не заметила, как один из опутанных заклинанием, достал арбалет и выстрелил в неё. Раненая в ногу, Нарнра упала и не могла подняться. Эльминстер закипел от гнева, собрал его в огненный шар, и выпустил в опутанных разбойников, потом раздал всем врагам паре магических снарядов в лоб. После атаки мага уцелел только один бандит. Действие заклинания пут окончилось, и он пустился наутек. Мудрость мага заставила его позволить разбойнику сбежать.

Эльминстер, дрожа от волнения, подбежал к дочери. Она лежала на земле, силясь сквозь боль улыбнуться отцу. Мудрец осмотрел рану. Следствие Тайного Удара, не очень сильная рана в очень болезненном месте — под коленом, лишила девушку её ловкости и возможности двигаться. «Как хорошо, что это произошло здесь, а не в Смещении» — подумал Эльминстер, осматривая рану и торчащий из ноги дочери незачарованный арбалетный болт. Маг посмотрел на небо, потом на землю, набрал в грудь побольше воздуха, и начал сосредоточивать Силу. Вокруг заклинателя потемнело, глаза его налились противоестественным желтым светом, а рот изрыгнул жутковатый набор звуков, складывающийся в слова одним только магам известного языка… С его рук слетел рой серебристых искр прямо в место ранения. Кровь перестала течь, разорванные стрелой ткани срослись, вытеснив обратно вонзенный в них арбалетный болт, который, смешно брякнув, упал на мостовую. Поврежденные брючки Нарнры тоже восстановились. Девушка вскочила на ноги и кинулась к отцу на шею. Когда с нежностями и благодарностями было покончено, Эльминстер безумно расхохотался. На вопрос дочери «почему?» он рассказал ей, что, глядя на восстанавливающиеся заклинанием брюки, вспомнил свои тяжкие труды с ниткой и иголкой в мире Смещения и сейчас ему захотелось попрактиковаться в магии или даже не-магии шитья, рубаху что ли сшить… И его снова одолел смех, граничащий с истерическим. Пришлось даже заткнуть себе рот Вечнодымящей Трубкой Эльминстера, чтобы хоть как-то успокоиться. Это получилось далеко не сразу. Удивительной личной особенностью мага было временное впадение в полусумасшедшее состояние после прочтения заклинаний. Нарнра это знала уже довольно давно и не мешала отцу буйствовать.

Когда страсти улеглись, путешественники аккуратно убрали с дороги трупы поверженных врагов, но так, чтобы их было заметно, чтобы Сборщики могли получить за них свои медяки, сдав их в ближайший мортуарий.

Пройдя по темным переулкам дальше, Эльминстер и Нарнра увидели тёмного эльфа — скупщика краденого, давнего знакомого Нарнры, занимающего не то, чтобы очень высокий, но почетный пост в местном отделении Гильдии Воров. Он пытался сделать вид, что перед ним совершенно незнакомые люди, но Нарнра быстро заставила его прекратить этот спектакль, показав оружие. Тёмный эльф сменил гнев на милость, разрешил им отдохнуть и перекусить в своей почти небогато обставленной хижине и даже дал на дорожку пяток метательных зачарованных кинжалов, недавно волею Фортуны переменивших владельца. Беседа не клеилась, Нарнра хотела оставить свои уотердипские воровские развлекушки в прошлом, а о чем еще можно говорить со скупщиком? Так что встреча была не очень долгой. Гости поблагодарили хозяина за прием, откланялись и продолжили свой путь по городу. Когда они вышли на одну из главных улиц, Нарнра снова накинула свой капюшон, Эльминстер поймал погонщика с крытой повозкой и, вспомнив карту, заказал маршрут к седьмой водонапорной башне города. Погонщик запросил деньги вперед, Нарнра ему в этом не отказала, зато с трудом отказала себе в том, чтобы попытаться тайком вынуть их (и не только их) обратно из мошны перевозчика. Маг строго посмотрел на дочь. Она кивнула и заложила руки за спину. Вошли в повозку. Сели. Поехали. Булыжная мостовая обладает очень интересным действием на едущие повозки без рессор и тех, кто сидит в них. Вибрация вызывает небольшой зуд в ушах и смешно искажает речь. Зато становится удобно читать некоторые стихи и мурлыкать себе под нос маршевые мотивчики. Вот в такой веселенькой обстановочке путешественники добрались до водонапорной башни номер семь, от которой тянулись еще пять узких переулков, ведущих к краю города.

Удачно миновав последние переулки города, Эльминстер с дочерью вышли на его край, от которого небольшая полузаросшая дорожка уходила в сторону лесопосадки, обрамляющей заброшенное поле. Об этом поле ходило великое множество самых разных слухов, ни один из которых, похоже, не был правдой. Единственное, чему можно было верить — это то, что оно было покинуто абсолютно всеми фермерами, пытавшимися на нем работать. Все остальное местные жители просто боялись проверить, оставаясь верными принципу “не беспокой это и оно не побеспокоит тебя”. Ни Эльминстер, ни Нарнра никогда не следовали подобным обывательским правилам, и это делало их теми, кто они есть. Запущенная лесопосадка давно уже превратилась в густые заросли и не давала им прохода. Эльминстер вспомнил одно из жутких заклинаний Школы Разрушения — “Ужасное увядание” — и небольшая просека была готова. Пройдя по ней, маг и его дочь ступили на поле. Что это было за поле! Не поле, а кладбище, причем кладбище всего. Останки домашних животных, брошенные разломанные телеги, развалившиеся хижины или просто их голые покосившиеся остовы, садовые инструменты, поросшие мхом и грибком… Даже человеческие останки, торчащие из слегка покрывающей их земли, здесь не были редкостью. Нарнра прижалась к отцу. Даже на неё, девушку, умеющую безжалостно убивать своего врага, это поле произвело жуткое впечатление. Оно имело что-то общее с забытым полем боя великой войны, на которой погибло множество воинов. Но здесь не было типичных следов битвы, доспехов, оружия. Мёртвое поле. Просто мёртвое.

Маг, слегка приобняв дочь, сказал ей держать оружие наготове и продолжать двигаться. И сам крепче сжал свой верный посох. Тропинки, протоптанные в этом жутком месте многие годы назад, не зарастали, что очень загадочно, если учесть плодородие здешней почвы. Так что идти, не увязая в земле, было возможно. Хотя очень трудно было отделаться от мысли о том, что тропинки еще целы, потому что кто-то или что-то, сокрытое от глаз людских, и почти забытое, здесь еще ходит. Нарнра остановила отца:

— Скажи-ка, пап, а там, в таверне, почему ты задумался, когда мы чертили этот — она указала клинками на тропинки, пересекающие поле — участок маршрута? Ты что-то скрываешь?

— Дочь моя, ты очень внимательна и проницательна. Нет, я ничего не скрываю. Я просто переживаю за тебя как отец. Здесь опаснее, чем ты думаешь. Я и сам еще не знаю, чем, но мое магическое чутье вряд ли меня подводит. Да что там магия — посмотри вокруг! Обычной логики хватит, чтобы понять, что место проклято. Плаща Защиты от зла у меня нет, заклинание такое я не заготавливал, но мы же не пойдем на попятную, правда?

— Правда! — и Нарнра улыбнулась.

Путешественники старались держать взгляд на маячащем вдалеке огромном валуне, дабы не созерцать окружающие останки и обломки. К тому же этот валун, похоже, означал конец поля, хотя по карте этого нельзя было узнать точно из-за неразведанного пятна. Ветер колыхал редкую траву, полуденное солнце припекало. От земли к небу поднимались танцующие потоки нагретого воздуха, мешающие видеть дальше них.

Чем ближе Эльминстер и Нарнра подходили к тому месту, где солнце хорошо нагрело землю, тем понятнее становилось, что потоки нагретого воздуха так танцевать не могут. Так танцуют воздушно-легкие девушки. И становилось все четче и четче видно безумный хоровод босых девушек с золотыми косами в венках и платьях, украшенных цветами. Но кожа на их танцующих ногах и на их лицах не была прелестна. Она была тронута смертью. В их глазницах были тьма и пустота. Они кружились с безумной быстротой и, не открывая рта, пели странные песни, вселявшие ужас не только в юное сердце Нарнры, но и в видавшее виды сердце Великого мага. Бежать в страхе было уже поздно. Их заметили. «Полуденицы» — подумал вслух Эльминстер. Нарнра его поняла. А одна из девушек отделилась от хоровода и подошла к Нарнре. «Да, мы полуденицы» — вещала она прямо в головы мага и его дочери, минуя звук и слух. Нарнра упала в обморок. Полуденица продолжала: «Дедушка, девушка, водите с нами хоровод». Эльминстер присел к дочери, пытаясь её растрясти, и напряг сознание: «Оставь меня, нежить, ты закружишь нас до смерти». Полуденица отвечала: «Что может быть прекраснее смерти? Что может быть прекраснее танца? Смерть в танце!!!». Эльминстер старался держать удар: «Мои дела по эту сторону Завесы еще не окончены. И я не хочу быть неупокоенным после смерти». Полуденица уловила настрой: «Не хочешь танцевать с нами — дай нам новых песен». Эльминстер не сдавался: «Обещаешь оставить нас, если дам новую песню?» — и начал прокручивать в голове грустную песню о неудавшемся походе за ледяной розой, которую выучил во время своих странствий по Долине Ледяных Ветров. Полуденица пришла в состояние восхищения. Нарнра открыла глаза и поднялась на ноги. Полуденица продолжала: «Мы оставим вас в покое. Осталось только отгадать одну загадку». Эльминстер прижал к себе Нарнру и нахмурил брови: «Если таковы правила… Давай свою загадку». Полуденица поправила венок мертвой рукой и продолжила: «У меня столько же братьев, сколько и сестер, а у каждого брата сестер вдвое больше, чем братьев. Сколько нас всего?». Эльминстер славился своей мудростью и, подумав всего секунду, выдал неупокоенной девице-красавице правильный ответ.

Довольная мудростью своих собеседников, полуденица вернулась в хоровод одна. Через несколько минут остриё дня миновало, и хоровод полудениц растворился в воздухе так же неожиданно, как и появился. Напуганные и замученные, Эльминстер и Нарнра нуждались хотя бы в кратковременном отдыхе, но мертвое поле совсем не располагало к разбивке лагеря, и они двинулись дальше — в сторону большого камня. Камень, по мере приближения к нему, все увеличивался, не давая заглянуть за него, туда, где простиралась не обозначенная на карте территория. К вечеру, когда уже начало темнеть, маг с дочерью добрались до валуна. Он даже больше напоминал небольшую скалу, чем просто лежачий камень, и был так широк в поперечнике, что проще было его перелезть, чем обойти. Нарнра легко запрыгнула на него и помогла отцу забраться. В полутьме вечера их взору открылось выжженное пятно на довольно обширном участке земли, упирающемся в лес. Кое-где были свалены огромные камни, тронутые огнём. Ближайшие к этой выжженной земле деревья леса тоже были обуглены, как будто в это место кто-то метнул с небес огненный шар противоестественно огромных размеров. В середине площадки стояла какая-то П-образная конструкция из продолговатых каменных плит, а чуть поодаль несколько десятков больших, покрытых золой камней сгрудились в аккуратную кучу, а между ними уютно мерцал небольшой огонек, так что это напоминало небольшой каменный домик с окошком-отверстием. Желания Эльминстера и Нарнры полностью совпали — умолить хозяина пустить их на ночлег, кем бы он ни был, хоть демоном. Они спустились к хижине и постучали в покрытую окалиной железную дверь. Дверь им открыло приветливо улыбающееся существо, почти не поддающееся описанию. Это был парящий невысоко над землей, согнув ноги в коленях, обугленный живой мертвец, одетый в пламя, как в полупрозрачную одежду:

— Игнус, огненный маг, — скрипучим голосом представилось существо и слегка поклонилось в своем странном полете.

— Эльминстер Аумар, мудрец Долины Теней, очень приятно.

— Драконорождённая Нарнра Шалас, в прошлом Шёлковая Тень, очень приятно.

— Одинокие путники, ищущие ночлега, я полагаю, — сказал Игнус, вежливо улыбаясь сквозь магический огонь, охватывающий его лицо, — добро пожаловать в мое скромное жилище на Первичном Плане. Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Эльминстер, я наслышан о Вашей мудрости, да и о Вашей ловкости, Нарнра, мне многое известно. Дорогими гостями будете! Проходите к столу! Острого супа-харчо? Огненной рыбки в подожженном вине? Перцовой настоечки?

Эльминстер и Нарнра были голодными и усталыми, и на все согласились и с удовольствием поужинали. Зная, что от такого меню изжога им обеспечена, Эльминстер достал из заплечного мешка три флакона абсолютной воды, один выпил сам, другой отдал дочери, третий предложил Игнусу, но тот отказался. За трапезой маги беседовали о трудностях использования заклинаний Школы Разрушения, особенно стихийных, огненных. Эльминстер рассказал Игнусу об интересном сочетании заклинаний Двери Духов и Огненного Шара, Игнус даже записал это, выжигая текст своим горящим пальцем по дощечке. Игнус рассказал Эльминстеру о странном артефакте, кольце-убийце, зовущимся Кольцом огня. Неизвестно, откуда оно взялось и зачем было нужно заказчику, но зачарование его более чем странное. Кроме самого Игнуса, носить его не может никто, иначе погибнет от огненных чар. Игнус носит его на себе для безопасности других и в скором времени собирается уничтожить, но все еще сомневается.

И много было и других интересных тем общения у встретившихся магов. Нарнра сначала сидела и внимательно слушала, потом глаза её помутнели, и она отправилась спать. Здесь, в своем родном мире, в отличие от мира Смещения, Эльминстер практически не нуждался во сне, и маги общались всю ночь до рассвета. Игнус рассказал Эльминстеру, что прогневал правительницу его родного межпространственного города Сигил своими экспериментами с магией огня, и теперь, пока страсти не улягутся, скрывается здесь, на Первичном Плане, в не разведанной исследователями и не нанесенной на карту области между мертвым полем и непроходимым лесом. Но там, в Сигиле, осталась толстая пачка ценных несгораемых книг, которые он не успел освоить, и устойчивый к магии тренажерный стенд. Игнус очень просил Эльминстера помочь сделать его каменную хижину хоть чуть-чуть больше похожей на магическую лабораторию. Раз уж он пустил их ночевать и угостил, пусть и они ему помогут. Это казалось быстрым и нетрудным делом, и Эльминстер, немного поразмыслив, согласился. Начинало светать. Нарнра уже не спала и слышала конец разговора магов. Идея побывать в Сигиле, городе-загадке Мультивселенной, пришлась ей очень по душе, она даже слегка вскрикнула от радости, напугав обоих волшебников, которые про неё почти забыли. Игнус выдал путешественникам по огненному опалу. Эти камни служили ключами к порталам входа в Сигил и к порталам выхода из него. Недалеко от хижины Игнуса стояли три огромных камня, составленные наподобие буквы «П». Пока у искателей приключений с собой не было огненных опалов, это казалось просто причудливой конструкцией, но теперь, при поднесении к ней самоцвета, в этой арке возникал портал, и Нарнра уже почти туда нырнула, но Игнус остановил её.

— Послушайте меня, — сказал он. Вы отправляетесь в Сигил, Город Дверей. Туда нелегко попасть, но ещё труднее выбраться оттуда. Не зная, как это сделать, можно застрять там навсегда. Послушайте! Мои вещи возьмите у владельца бара «Тлеющий труп» — я там раньше работал… Тлеющим трупом. Бар находится в районе Улья. Потом идите на Площадь Сборщиков в дом бабушки Меббет. В её кладовой стоит старая дверная рама, пройдите через нее со своими самоцветами — снова окажетесь здесь. Удачи!

И Эльминстер и Нарнра шагнули в портал.

***

Маг и его дочь звонко шлепнулись на пол из разноцветных каменных плит в просторном помещении со сводчатым потолком, где царил полумрак, и сильно пахло бальзамическими жидкостями. Зал был несильно освещен загадочным магическим светом, лившимся с пола и стен. Путешественники поднялись на ноги и увидели слева от себя роскошное захоронение с надписью «Здесь покоится Деионарра, девушка со сверхъестественной силой любви». Напротив него такое же красивое захоронение с надписью «Могила Безымянного бессмертного, сумевшего силой раскаяния своего обрести покой и воссоединиться с Любимой в Залах Мертвых». Рядом стояли неупокоенные стражи, в другом конце зала зомби-рабочие работали над еще не оживленными некромантией трупами. Мортуарий. Главный мортуарий Сигила. Эльминстер и Нарнра пошли искать выход. Долго рыскали они по полутьме Мортуария, безрезультатно задавая вопросы зомби-рабочим, которые только тупо смотрели на них в ответ. Наконец, в их поле зрения появился живой человек. Он был одет в длинные серые одежды, волосы его топорщились во все стороны, и были такими же серыми, да и угрюмое лицо не отличалось яркостью цвета. Он представился как заместитель лидера организации Пыльных, смотритель Мортуария. Он жестко и настоятельно рекомендовал гостям как можно быстрее покинуть это место, не предназначенное для посторонних, и сам показал им дорогу к выходу.

—

Эльминстер и Нарнра вышли из Мортуария. Город Сигил во всей своей красе предстал перед ними, заставив их уронить челюсти и выкатить глаза. Толпы народов всевозможных рас: людей, гитцераи, гитианки, бариавров, тифлингов, танарри, баатизу, смешанные с хламом, пылью и ржавчиной почти что один к одному, маленькие ветхие домишки и величественные башни, одинаково ржаво-серо-пыльные, шум, гам, уличные разборки, сборщики, таскающие трупы, трупы, ходящие за сборщиками, вечно занятые седые рогатые ремонтники-дабусы в халатах, для которых левитация — обычный способ перемещения, серый пыльный почти живой туман… Но и это еще не все. Сигил добил путешественников тем, что в нем нет никакого неба, а любопытный, задравший голову вверх, увидит над ней перевернутые здания другой части города. Такова уж природа межпространственного города. Сигил построен на внутренней поверхности тора, вращающегося, как колесо без спиц, вокруг бесконечно высокого Шпиля Миров, возвышающегося в центре Внешних Земель. Вот откуда перевернутые здания над головой. Свет в Сигиле только магический, льющийся ниоткуда, есть пик и антипик, но нет полудня и полуночи. Но самое главное свойство этого удивительного места — то, что Сигил по праву называется Центром Мультивселенной, Городом Дверей. Здесь несметное множество порталов! Порталом в другой мир может быть все, что угодно, хоть табуретка, главное чтобы оно хоть чуть-чуть напоминало арку. И у путешественника должен быть ключ к этому порталу. Ключом тоже может служить какая-нибудь совершенно неожиданная вещь — даже кучка мусора, насвистываемая песенка или определенная мысль. Зная о Сигиле лишь по книгам, наши герои имели все основания, оказавшись там, даться такому диву, что захватывало дух!

Но пыльность, серость и перенаселенность города довольно быстро заменили чувство удивления подавленностью. Отсутствие небес и светил настроения тоже не улучшало. Но Эльминстер и Нарнра обладали достаточной силой духа, чтобы двинуться дальше. По табличкам, прикрепленных к неподвижно стоящему зомби, играющему здесь, по-видимому, роль указательного столба, путешественники определили, в какую сторону им идти. Через час ходьбы по пыльным захламленным улицам среди нищих, бездомных и аристократов, выглядевших почти так же, путешественники стояли на пороге бара «Тлеющий труп». В уши ударила странная музыка, способная, по-видимому, порадовать гостей из многих Планов Мультивселенной. Эльминстер тяжело вздохнул. К нему это не относилось. Но Нарнра с удовольствием слушала. Маг приблизился к бармену Баркису, заказал пару крепкого спиртного для себя и для дочери. Из закуски были только рыбьи головы. Выпив и поборов подавленность, навеянную Сигилом, наши герои спросили Баркиса о вещах Игнуса. Тот улыбнулся, кивнул и ушел в подсобку. Вскоре Баркис вернулся, неся в одной руке упакованный в сумку магический стенд, а в другой — пачку книг по магическим дисциплинам, небольшую, но тяжелую — книги были сделаны из несгораемых материалов. Эльминстер и Нарнра поблагодарили бармена, но, когда настала пора расплачиваться, возникла проблема: золотые монеты Фаэруна в Сигиле не имели хождения. Здесь имели право на жизнь только медяки. Маг порылся в заплечном мешке и вынул оттуда пару совершенно убогих монет, сделанных из меди с примесью какой-то дряни неживыми чеканщиками мира Смещения. Но бармен Баркис принял их с радостью больше как подарок, чем как платёж, и отпустил путешественников, пожелав им счастливых путей.

Выйдя из бара, Эльминстер и Нарнра собирались продолжить свой путь в сторону хижины бабушки Меббет. Но в небесах над ними навис огромный женский силуэт с венцом из острых клинков. Это была Правительница Сигила, Леди Боль. Тень Леди пала на путешественников, и они в мгновение ока оказались в окруженном пустотой лабиринте, висящем где-то вне пространства-времени, без небес и без земли. Двенадцать П-образных порталов обрамляли это неприятное место. Маг посмотрел на дочь. Нарнра объяснила, что, похоже, Правительница наказала их за помощь Игнусу, заточив в Лабиринт. Нужно использовать порталы, чтобы выбраться в Сигил. К девяти из них доступ был относительно легкий, и наши герои их все перепробовали, но эти порталы были связаны только друг с другом. Маг задумался, сказал Нарнре пока не телепортироваться и опробовал порталы сам, нарисовал себе схему телепортирования… И тут его осенило! Он крикнул Нарнре следовать за ним, силой своего интеллекта нашел путь в лабиринте и вошел в самый труднодоступный десятый портал. Нарнра нырнула следом. Оба очутились на площадке одиннадцатого портала. Очевидного доступа к двенадцатому порталу не было. Это выдавало в нём выход из Лабиринта. Эльминстер все понял: дверь, через которую ты пришел, здесь, в Сигиле, не обязательно ведет обратно, сказал об этом дочери, и вернулся в портал, из которого появился. И телепортировался на площадку с двенадцатым порталом-выходом. Нарнра последовала за ним. Выход охранялся парой загадочных чудовищ, составленных полностью из негативной материи и напоминавших парящий над землей женский силуэт с десятком кос до пола. Это были Тени.

—

Полупризрачные сущности, вооруженные острыми, как бритвы, когтями, без раздумий, грозно шипя, ринулись в бой. Эльминстер пропустил Нарнру вперед, и пока вооруженная гибкостью, ловкостью и парой зачарованных клинков девушка испытывала боевой дух противников, маг стал сосредоточивать Силу для одного из самых трудных, долгих и самых жутких заклинаний, какие он знал: «Распыление». Необходимость сосредоточиться, произнести длинный сложный текст заклинания, выполняя пассы обеими руками, заставила мага даже спрятать свой любимый боевой посох и на некоторое время остаться полностью беззащитным. Искрящаяся тьма сгустилась вокруг Эльминстера, звуки, произносимые им, перестали напоминать человеческие, глаза его стали похожи на совиные. Это сильно привлекло внимание одной из Теней, и, оставив тщетные попытки нанести Нарнре хоть царапину, Тень, рыча, двинулась к магу. Лишенный мудрости поступок. Повернувшись задом к ловкому и опасному оппоненту, монстр получил критический удар парой зачарованных клинков и осел под ноги победительнице в виде кучки пыли. Тем временем тьма, сгущенная магическими пассами Эльминстера, превратилась в послушную небольшую зеленую сферу и направилась ко второй Тени, которая уже успела нанести уставшей от боя Нарнре тройку красивых параллельных порезов на правом плече. Нарнра отскочила в сторону, и зеленая сфера столкнулась с Тенью…

—

«Распыление» — ужасное заклинание. Ужасное потому, что если у того, на что или на кого оно направлено, не хватит устойчивости к магии, следов его существования можно не искать. Так оно и случилось: столкнувшись с монстром, зеленая магическая сфера разделила его на мелкие, почти невидимые частицы, которые разлетелись в разные стороны и растворились в воздухе. Не осталось ничего. Бой был выигран. Нарнра села на каменный пол, схватившись за раненое плечо. Боль начинаешь острее чувствовать, когда битва уже этому не мешает. Эльминстер попробовал было исцелить рану дочери заклинанием, но на «Распыление» он потратил всю свою Силу. Так что рану пока пришлось совсем не волшебно промыть и перевязать. Портал-выход из Лабиринта Госпожи Боли заманчиво переливался, поблескивал и сыпал магическими искорками в десяти шагах от путешественников. Маг помог дочери подняться, и вместе они нырнули в портал и оказались у входа в бар «Тлеющий труп», в том же самом месте, где на них пала тень Леди. Они увидели её удаляющуюся фигуру, парящую на опасной высоте в очень условных небесах Сигила. Настала пора покинуть этот хоть и удивительный, но странный и ржаво-пыльно-мрачный город. Но сознание Эльминстера после применения магической дисциплины снова помутилось. Он заложил руки за спину, вытянул шею, и стал важно прохаживаться вперед-назад, высоко поднимая колени, высматривая что-то на земле то одним, то другим глазом, и кудахтая настолько натурально, что Нарнру сначала одолел дикий хохот, а потом уже беспокойство об отце.

Нарнра растормошила отца здоровой рукой, и после того, как заправский деревенский петух снова стал Эльминстером Аумаром, дочь сообщила ему о необходимости продолжения путешествия. Час ходьбы, даже, точнее, проталкивания по узким улочкам Сигила, наводненным коренными жителями и гостями со всех Планов, и вот, перед путешественниками Площадь Сборщиков и уютная кругленькая хижинка гостеприимной бабушки Меббет. Простая на вид и простая в общении, бабушка-травница Меббет с радостью приняла новых гостей. Но внешняя простота Меббет — это, конечно, обман, или, как любят поговаривать колдуньи, морок. Являясь на самом деле могущественной колдуньей, Меббет легко исцелила рану Нарнры и сказала, что знает чудеснейший способ вернуть волшебнику магическую силу, указав на угол с кроватями, накрытыми свежим постельным бельем специально для гостей, которых она ждала всегда и всегда была им рада. Маг ушел в этот угол, чтобы проглотить, не жуя, огромный лакомый кусок здорового сна, а Нарнра и Меббет остались за столом — поболтать о своем, о женском. Слово за слово, и речь у дам зашла о смещенных мирах и собственных проекциях в них. Меббет рассказала, что знает о своей проекции больше, чем хотелось бы, что проекция её носит другое имя — что-то вроде Рейвел, и что Рейвел — лесная ведьма, ненавидящая гостей и живущая в агрессивных колючих зарослях, которых сама же и наколдовала. Нарнра ответила, что не знает ни имени, ни образа жизни своей проекции, в Смещении, но отец её, Эльминстер, едва не застрял навсегда в этом мире, который, почему-то, вызывает у него грусть.

Эльминстер проснулся, пригладил бороду рукой и встал с кровати, опершись на посох. Волшебник снова был полон сил, окликнул дочь и спросил Меббет о старой дверной раме. Добрая бабушка проводила гостей к кладовой, и, так как у каждого из наших героев в заплечном мешке лежало по огненному опалу, пространство в дверной раме перекрылось магическим сиянием портала. На прощание Меббет подарила Эльминстеру книгу по магии школы Созидания собственного сочинения. Путешественники поблагодарили добрую гостеприимную бабушку Меббет, попрощались с ней и **телепортировались** обратно к себе на Первичный план, на родной Фаэрун, неся в заплечных мешках ценные грузы для огненного мага в бегах.

***

Игнус висел в воздухе рядом с порталом все время их отсутствия и был БЕЗУМНО рад их видеть. Игнус извинился за то, что путешественникам пришлось из-за него рисковать жизнью, сказал, что не ожидал, что правящая рука Леди Боли НАСТОЛЬКО всепроникающая. Потом залетел в свою времянку и принес оттуда гостинцы в дорогу: бутылку перцовой настойки, пару хороших кусков сушеной огненной рыбы и денег для огонька на душе. Огненный маг рассказал своим новым друзьям, что недавно прожег узкую и почти незаметную тропинку в лесу, что стоял на их пути, так как и сам вскоре хочет попасть в Башню Архимага по научным делам, а заклинанием телепортации он не владеет. Эльминстер и Нарнра попрощались с Игнусом и пошли к обугленному месту начала выжженной тропинки. Когда они отошли на безопасное расстояние, Игнус окликнул их, и, специально, в их честь и на прощание, изобразил фейерверк из самого себя. Будучи летающим огненным магом, это совсем несложно сделать.

Путешественники помахали Игнусу руками и вошли в темную чащу. Лес был полон опасных диких зверей, ядовитых ягод, грибов и колючих растений. Но Меббет научила Нарнру кое-чему, что позволяло дружить даже с таким лесом. Отец с гордостью смотрел на дочь, читающую, пусть и простенькое, но очень полезное заклинание «Дружба с природой». Нарнра чуть не упала после прочтения его от потери еще только начинавшей теплиться в ней Силы, но удержалась на ногах, и, мило улыбнувшись, посмотрела на Эльминстера. Его глаза засияли, и он обнял любимую дочь.

Аккуратно, перешагивая через валяющиеся под ногами ветки и головешки, чтобы не производить лишнего шума, с осторожностью поглядывая на сверкающие в чащобе пары глаз, иногда пряча голову в плечи от внезапных громких выкриков хищных птиц и зверей, защищенные лишь слабеньким заклинанием дружбы с природой, наши герои потратили остаток дня и часть ночи, чтобы преодолеть почти непроходимую чащу.

К полуночи лесная угольная тропинка кончилась. Кончился и сам лес, и путешественники оказались у подножия одинокой горы, на вершине которой, погрузившись шпилем в облака и купаясь в бледном свете Селуны, гордо возвышалась Башня Архимага.

Извилистую тропку, ведущую в гору, ко входу в башню, нельзя было и близко считать простым путем. После межпланарного путешествия и марш-броска через лес нужно было передохнуть. Эльминстер и Нарнра решили разбить лагерь подальше от опасного леса и поближе к покровительственной силе горы с Башней. Небо было слегка облачным, ночное светило, то выходя из-за облаков, то частично прячась в них, упражнялось в разнообразных подсвечиваниях горного пейзажа. Ночь располагала более к медитации, нежели ко сну. Нарнра собрала немного хвороста, Эльминстер, смеясь, поджег его без огнива — простеньким заклинанием «Горящие руки». Маг и его дочь сидели у костра и молча смотрели друг на друга. Похожие, но всё-таки разные мысли проносились в их головах. Читать мысли другого никто не умел даже могущественный маг Эльминстер Аумар, не говоря уже о Нарнре Шалас, только-только начинающей овладевать магическими искусствами. Чувства Эльминстера к дочери не всегда были такими добрыми, как сейчас, но он не хотел думать и вспоминать об этом. Много лет назад Нарнра вообще не знала своего отца. В один из, как оказалось, судьбоносных дней её жизни одинокого плута в Уотердипе, она преследовала чем-то заинтересовавшего её старичка. Будучи любопытной интриганкой по природе, она не могла отказать себе в удовольствии продолжать преследовать его даже когда он вошел в незнакомый ей портал. Портал вёл в разбросанный по морю город Марсембер с совершенно непривычными особенностями для жителя Уотердипа. Дальнейшие события развернулись так живо и неожиданно, что интриганка Нарнра сама стала частью интриги. Да к тому же выяснилось, что тот интересный старичок, привлекший её внимание — её отец, Эльминстер. Чудеса, но не магия…

—

Эльминстер достал именную вечнодымящую трубку и закурил. Он не был похож на обычного курильщика: дым, который он вдыхал, имел магическую природу и позволял магу расслабиться, сосредоточиться, помедитировать и привести мысли и чувства в порядок. По ощущениям магический дым, испускаемый пенковой трубкой волшебника, напоминал табачный, но вреда здоровью не наносил. Маг, выпуская дым в форме забавных фигурок на радость дочери, тоже вспоминал дела давно минувших дней, множество интересных событий, коими полна жизнь странствующих волшебников. Эльминстер всегда был хорошим рассказчиком и почти случайно предложил Нарнре послушать его историю о чудесном и внезапном обретении дочери одним известным бродячим волшебником. Нарнра с понимающей улыбкой согласилась, устроилась поудобнее у весело пляшущего костра и приготовилась слушать. Эльминстер пригладил бороду рукой, вынул трубку изо рта, выдохнул колечко дыма в форме карты Фаэруна с меткой-крестиком на ней и, ткнув кончиком трубки в него, загадочно произнес: «Кормир. Могучее королевство у северных берегов Моря Упавших Звёзд…» Волшебник увлеченно рассказывал, то немного уходя от темы, то снова возвращаясь к ней, глаза его горели, речь лилась как у опытного оратора или писателя. Нарнра вся превратилась в слух. Она внимала каждому звуку, произносимому отцом, испытывая от этого огромное удовольствие. Но вот удивительная история кончилась, и наши герои улеглись полюбоваться на звезды и редкие облачка и выспаться под открытым небом.

После нескольких часов беспокойного сна, утренняя заря, поглотившая небосвод, заставила Эльминстера подняться. Немного полюбовавшись лицом спящей дочери, маг разбудил и её. Завтракать было нечем, но что это за беда для могущественного мага? Пара прочтений несложного заклинания «Ягоды жизни», и лёгкий завтрак был готов. Подкрепившись магическими ягодами, наши герои вступили на узкую извилистую тропку, ведущую ко входу в Башню Архимага. Повторяя изгибы поверхности одинокой горы, в некоторых местах тропа была почти отвесной. Нарнре даже пришлось обзавестись собственным деревянным посохом. Она просто подобрала на дороге прочную длинную палку, но Эльминстер, недолго думая, зарядил её заклинанием магического снаряда. Несложный волшебный посох никому не помешает в пути, особенно, если это путь в гору. Виверны-людоеды, кружившие на своих кожистых крыльях вокруг горы, не нападали на путешественников. Они были лишь мороком, продуктом заклинания Школы Иллюзий, и служили для отпугивания любопытных. Эльминстер и Нарнра всё шли и шли, а тропинка всё не кончалась и не кончалась. И башня, казалось бы, уже близко, а путь к ней вроде как ведёт и в то же время не ведёт. Маг сказал дочери остановиться. Оба присели на бугорок, поросший красивой мелкой изумрудно-зелёной травкой, и задумались.

Тропинка, ведущая в гору, в гору не вела. Она, похоже, вообще никуда не вела, хотя и не замыкалась в кольца и петли. Даже обычный фокусник-иллюзионист, не то, что могущественный волшебник, многое знает о ситуациях, когда нечто не таково, каким оно кажется. Очередное вредное заклинание Школы Иллюзий, охраняющее Башню от посторонних. Эльминстер в совершенстве владел заклинанием Развеяния и не замедлил применить его несколько раз. И тут взору путешественников открылась истинная картина. Никакой извилистой тропинки, равно как и кружащих рядом виверн, не было вовсе, а в гору, прямо ко входу в башню, вела изящная мраморная лестничка без перил, такая узкая, что на одной её ступеньке помещалась только одна стопа человека, полторы стопы эльфа или полстопы орка. Тем не менее, это был истинный путь вверх, по которому наши герои достигли, наконец, главных ворот Башни, и очень вовремя, так как заклинания Развеяния закончили действовать и гора снова покрылась мнимой тропинкой с мнимой изумрудно-зеленой травкой и мнимыми монстрами вокруг. Башня Архимага была столь же неприветлива, сколь величественна. Лёгкий сумрак из магической тени окружал её как днем, так и ночью. Черные туманные пятна окон ничем не выдавали наблюдателю тайных магических дел, творящихся за ними, врата были похожи на хищно разинутую пасть чудовища. Башня тяжко нависала над каждым, едко поглядывая черными глазками окон. Маги редко видели Башню снаружи, так как телепортировались сразу в Приемный Холл, так что даже Эльминстер переживал какие-то неприятные чувства, похожие на удивление и страх.

—

Поборов первые тяжелые впечатления, навеянные магической системой охраны Башни, маг с дочерью решительно двинулись к главным вратам. Ползучие растения как бы намеренно путались под ногами, затрудняя ход, в головах путешественников начали звучать голоса. Они стремились одновременно смеяться, плакать и наперебой вещать что-то угрожающее на смеси лишь отчасти понятных языков. В глазах героев потемнело. Эльминстер держался без особого труда, маги обычно устойчивы к магии. А вот Нарнра впала в полуобморочное состояние, и волшебнику пришлось вести её под руку почти волоком, спотыкаясь о её недавно созданный посох, который она всё же крепко сжимала по-женски нежной, но по-драконьи сильной рукой. Наконец, линия ворот была достигнута и ментальный поединок с Башней окончен. Эльминстер начертил на створке ворот посохом крюк, заточенный в круг, снизу две палочки, сверху три галочки, слева квадрат — гармонии брат, справа два креста — сложность и простота; фигура засияла, Башня гостя признала, ворота открыла и внутрь впустила. Туман в головах путешественников мало-помалу рассеивался. В Приемном Холле пол был застелен великолепным сияющим паркетом, каждая дощечка которого имела форму крылатого коня, единорога или химеры. Вдоль всех стен стояли кресла-качалки и небольшие диванчики самых разнообразных форм и размеров. С потолка на цепях свешивались огромные кованые люстры с сияющими магическими кристаллами вместо свечей.

Окон в холле не было, зато в каждой стене была ниша с немагической литературой и некоторыми книгами по самым простейшим аспектам магии, которые несли скорее развлекательную, чем учебно-научную ценность. Эльминстер уложил обессиленную ментальным поединком Нарнру на один из диванчиков, и хотел привести в чувство, напоив абсолютной водой, но в его заплечном мешке запас волшебных флакончиков исчерпался. Абсолютную воду маги добывали на Плане Воды и использовали её для создания водных элементалей-стражей или просто для поддержания и восстановления сил. Пробрасывать сейчас портал на План Воды было бы нелепым занятием, и тогда маг запустил руку в заплечный мешок Нарнры. Но дочь как бы сквозь сон резко поймала руку отца, посмотрела на него и сначала улыбнулась, потом даже засмеялась и сказала отцу, что ему не стоит брать с неё дурного примера. Спустя минуту, Нарнра окончательно пришла в себя, и наши герои отправились к стационарному телепорту, ведущему в кабинет Архимага. Телепорт представлял собой начерченный на полу круглый символ, от которого, вращаясь, поднималось до потолка холла магическое свечение, по форме чем-то напоминавшее пружину. Эльминстер и Нарнра вошли в телепорт, и вспышка магического света на мгновение ослепила их…

***

Спустя мгновение, путешественники оказались в уютном кабинете, настолько хорошо оборудованном, настолько универсальном, что он служил сразу и жилищем, и библиотекой, и магической лабораторией, и прогулочной аллеей и даже спортзалом для Архимага. Из кабинета можно было попасть во многие другие миры из стационарных телепортов. Эльминстер тоже имел титул Архимага, но старался не выставлять его напоказ, ему больше по душе была полная интересных неожиданных событий жизнь искателя приключений, нежели роскошь поста работающего Архимага, неспешно занимающегося исследованиями и имеющего право на удовлетворение своих властных запросов. Пост Архимага занимал молодой (для волшебника) и подающий надежды ученый, специалист в области телепортирования, иллюзий, восстановления, разрушения и призывания, полуэльф Мелкар. Именно он недавно втянул Эльминстера в исследование природы порталов, полученных с намеренным нарушением условий их сотворения. Такие порталы не совсем перемещают заклинателя между Планами Мультивселенной, они скорее СМЕЩАЮТ его базовую сущность в одну из проекций в параллельных мирах, которые маги, не договариваясь, начали называть мирами Смещения. Смещать неживые предметы было неинформативно, так что Эльминстер предложил Мелкару свою кандидатуру на исследование одного из миров Смещения. Магу было абсолютно неизвестно, на какой риск он идет, вступая в портал (недопортал) Смещения, и, несмотря, на возражения Мелкара, он все-таки сделал этот решительный шаг.

***

Попав в смещенный мир, в котором магия отсутствует почти полностью, в котором из человекоподобных остались лишь люди, Эльминстер утратил все свои магические способности, со временем превратился в безымянного Дедушку-сказочника, стал использовать свой уже не волшебный посох как обычный костыль, был забыт своей семьей и начал, вопреки обыкновению, остро нуждаться во сне, страдать от кошмаров и быстро стареть. Возможно, Смещение не пощадило бы Дедушку и не оставило бы в живых, если бы не обиженная внучкой кукла. Кукла, которую Дедушка очень любил, не до конца понимая, почему. А эта игрушка могла аккумулировать Силу. Загадочная кукла, песнь ветра и сны о магах были последними зацепками, которые как-то могли еще вернуть безымянного Дедушку в нестройные ряды магов Фаэруна. Нет худа без добра, и детская шалость с отрыванием кукле головы стала толчком к обратному Смещению. Ведь умение шить не покинуло мага при переходе в немагический мир. Дедушка Эльминстер вновь обрел свое гордое имя и, спустя пару часов после ухода, вернулся в свой родной мир, прожив за эти два фаэрунских часа несколько лет в Смещении. Сложную, запутанную, но захватывающую историю об этих годах и о том мире Эльминстер изложил в своем письменном отчете, который он сам решил предоставить Мелкару, хотя тот об этом не просил и таких распоряжений не давал.

Мелкар сидел в библиотечной части кабинета и, зевая, читал какую-то потрепанную огромную книгу с отвалившейся твердой обложкой. Эльминстер, оставив Нарнру позади, подошел к столу Архимага и стукнул трижды посохом об пол, чтобы привлечь его внимание. Мелкар сначала равнодушно поднял глаза на посетителя, но, увидев, кто это такой, вскочил с кресла и кинулся со смехом и слезами радости обнимать Эльминстера:

— Эльминстер! Живой! Как я рад тебя видеть! Как ты смог ЭТО пережить! Расскажи, друг!

— Эльминстер замялся. Он никак не ожидал настолько теплого приема в кабинете Архимага:

— Расскажу, да погожу. Ты наблюдал за мной, Мелкар?

— Пытался. Да разве же за тобой уследишь? В Смещении вообще не видать тебя было, даже специальным взором Архимага, видел только, что в Башню ты шел аж через Сигил и притом не один.

— Да, я с дочерью Нарной — маги попросили её больше не стоять поодаль, а подойти поближе — она теперь начинающий маг-специалист. Возьмешь её на обучение?

— И ты еще спрашиваешь? Конечно! Но что там, в Смещении, делись уже, бородатый хулиган!

Нарнра была повержена в смеховую истерику от этой фразы, но маги были старыми друзьями, и такая форма общения для них была обычным делом.

Эльминстер прибег к своим незаурядным умениям рассказчика и начал грустную, но захватывающую историю о своей проекции и жизни Дедушки-сказочника Эльминстера в мире Смещения. Мелкар слушал с выражением лица сластены, которому внезапно достался целый торт. В глазах его горели веселые, почти демонические, огоньки, он просто весь дрожал то ли от любопытства, то ли от научного интереса, даже сел в кресло, чтобы не упасть, и слушал, слушал, слушал. Нарнра уже знала кое-что о Смещении, но, слушая эту историю, даже пару раз прослезилась. Эльминстер закончил рассказ фразой «И вот так, с боями и приключениями, мы явились сюда с отчетом, притом, не только устным». В подтверждение своих слов маг вынул из заплечного мешка исписанную пером пачку идеально прямоугольных листов какого-то странного, очень тонкого, пергамента, совершенно белого и ровного, не сворачивающегося в свитки. Эльминстер пояснил, что на этом материале пишут в том странном мире и называют его бумагой. Мелкар жадно набросился на отчет и стал просто пожирать его глазами, но вскоре успокоился, понимая, что для Архимага это неподобающее поведение, даже перед близкими друзьями.

Архимаг отложил отчет в сторону, планируя потом его дочитать и даже превратить в книгу, и пригласил друзей в столовую часть кабинета отметить успех. Дорогие вина лились рекой, горы вкусных блюд не уступали винам по качеству. Праздничный стол был великолепной компенсацией за пережитое, но этим празднование не ограничивалось. Мелкар на пару минут оставил гостей и потом вернулся с Громовым Длинным Мечом, семейной реликвией Эльминстера, недавно пропавшей при загадочных обстоятельствах. Силами небольшого отряда боевых магов, меч был изъят у похитителей и возвращен владельцу, что не могло не усилить его и без того радостных чувств. Эльминстер картинно вложил меч в пустующие и скучающие ножны, витиевато поблагодарил Мелкара за неоценимую услугу и за праздничный стол. Нарнра не замедлила присоединиться к благодарности отца и спросила Архимага, нет ли в кабинете порталов в Уотердип и в Долину Теней. Мелкар засмеялся и сказал, что такие элементарные порталы конечно есть, но прежде, чем гости отправятся по домам, он хочет вручить им еще кое-что. Мелкар вынул из заплечного мешка два кольца перемещения.

— Друзья мои, так вам будет намного проще переместиться в Башню Архимага и вернуться обратно. Кстати, жду вас в гости завтра вечером.

Эльминстер и Нарнра с глубочайшей благодарностью приняли такие полезные подарки, попрощались с Архимагом Мелкаром и вдвоем направились к порталу в Уотердип — это может показаться странным, но отцу почему-то захотелось заглянуть в гости к дочери. Путешественники вступили на магический символ портала и их образы плавно покинули поле зрения Мелкара, уже начавшего скучать. Архимаг, волоча ноги, дошел до ближайшего дивана, плюхнулся на него и уснул в обнимку со своим парадным, но не волшебным посохом.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

На этом история Смещения заканчивается, но великого мага с гордым именем Эльминстер Аумар ждёт великое множество других приключений в великом множестве других миров.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

Антон Гринблат. СМЕЩЕНИЕ. Эклектический фэнтэзийный рассказ. 26 янв. 2012

<<== назад